В 1960-е в результате национализации в Египте один из самых состоятельных бизнесменов страны на тот момент, Лутфи Мансур, потерял все. Однако это его не сломило, и он начал строить бизнес заново. Теперь трое его сыновей — миллиардеры.
Будущий миллиардер Мохаммед Мансур (состояние — $2,3 млрд), когда богатства его отца Лутфи Мансура были национализированы, затянул пояс потуже и пошел работать в кафе в Роли, штат Северная Каролина. «Это была пиццерия, – смеется он. – Я был подростком и изучал в Америке инженерное дело. Мне пришлось самому зарабатывать на жизнь, около $200 в месяц. Для меня это было шоком, но этот опыт помог мне стать тем, кто я есть сегодня».
Сейчас Мансур с юмором вспоминает о том, как египетский президент Гамаль Абдель Насер конфисковал хлопковый бизнес его отца и семейное состояние в 1964 году. Та же судьба постигла и суданские активы семьи Мансур — уже в 1970-м.
Отзвуки прошлого еще слышны и сегодня, за много километров от Каира и Хартума — в Лондоне, где расположен инвестиционный офис Мансура. Джереми Корбин, лидер британской Лейбористской партии, продвигает идею национализации ключевых активов и «перераспределения» богатства, а французский экономист Тома Пикетти призывает установить для миллиардеров 90-процентный налог.
Однако Мансур сохраняет спокойствие. Он лично наблюдал последствия «политики зависти» и видел, как перед этими трудностями склонился, но не сломался его отец, который, по его словам, был «одним из богатейших людей в Египте». «Они забирали ваш бизнес и ваши деньги. Вы не получали ничего», — описывает Мансур процесс национализации.
Большинство людей озлобились бы и сломались, говорит Мансур, а его отец «начал с нуля в возрасте 65-58 лет». «Я увидел настоящие ценности, я увидел, что значат смелость, трудолюбие и упорство», — рассказывает бизнесмен. По словам Мансура, успешных людей часто считают «предателями» страны. При этом его отец Мансур подчеркивает, что его отец «придерживался весьма националистических взглядов – в тот момент у него ничего не было за пределами Египта».
Мансур-старший доверял стране, которая способствовала его успеху. Испытывал ли он когда-то горечь или обиду? «Конечно, испытывал. Он чувствовал грусть, ярость, он ощущал, что с ним обошлись несправедливо. Но он выдержал», — говорит Мансур.
Мохаммед рассказывает, что в 1973 году его отец вновь стартовал с «трамплина», который позволил семейству «попасть туда, где мы находимся сейчас». Начав с торговли хлопком в Швейцарии, члены семьи Мансур впоследствии вернулись в Египет и заработали состояние на продаже автомобилей GM, грузовиков Caterpillar, биг-маков, а теперь торгуют акциями Facebook, Uber и Airbnb. Братья Мохаммеда Мансура, Ясин (состояние — $1,5 млрд) и Юсеф ($1,2 млрд), тоже входят в список миллиардеров Forbes, что позволяет считать семью одной из самых богатых и успешных в Африке.
Уроки прошлого подтолкнули семейство Мансур к инвестициям — «одна-две сделки в год» — как способу защитить состояние с помощью растущих компаний. Это как способ хранить деньги в доме под присмотром, но при этом по всему миру. В июле Campden Wealth сообщила, что число семейных офисов – в широком смысле это консалтинговые управляющие фирмы, которые представляют финансовые и инвестиционные интересы состоятельных частных лиц или семей — выросло на 38% за последние годы, и сейчас под их управлением находятся активы в $5,9 трлн.
Семейный офис Мансуров называется Man Capital. В его инвестиционном портфолио — компания Vanguard Logistics Services, которая занимается морскими перевозками, и нигерийский поставщик телеком-инфраструктуры IHS Towers. Кроме того, Мохаммед был ранним инвестором таких компаний, как Airbnb, Grab, Facebook, Twitter, Spotify и Uber. Он говорит об этим фирмах с волнением и теплом. «Шесть лет назад я услышал о Кремниевой долине, – рассказывает он, — Я сказал: «Я должен там побывать«».
«Я приходил на встречи в костюме и галстуке. А они все в джинсах, знаете, очень-очень неформальные. Поэтому я снял галстук» – вспоминает Мансур.
Он рассказывает, что первыми венчурными инвестициями были вложения в Facebook и Uber. Раунд финансирования Uber был уже закрыт, однако перед связями и опытом миллиардера, который когда-то занимал пост министра транспорта при президенте Хосни Мубараке, было трудно устоять. Сейчас он отмечает, что для Uber Каир – второй по значению город в Европе и на Ближнем Востоке, возможно, важнее Парижа. Впрочем, Мансур считает, что IPO компании оказалось неудачным. «Вы знаете, что этот вопрос еще открыт. Думаю, только время покажет», добавляет он. Инвестиции в Facebook миллиардер характеризует как «большую победу» — спустя год после вложения в компанию Марка Цукерберга он с прибылью продал свою долю в соцсети.
Теперь семья может расчитывать на большой куш, когда Airbnb выйдет на IPO в 2020 году.
Мансур стал свидетелем перехода от двадцатого века к двадцать первому, от хлопка и сельского хозяйства к промышленности и машинам. Около девяти лет назад, по словам Мансура, он начал замечать столь же значительные трансформации. После того, как ему пришлось три или четыре раза в год летать в США, Мохаммед наконец решил обеспечить полноценное «присутствие» в Кремниевой долине. «Теперь у нас есть офис под названием «1984», – в честь знаменитой рекламы Macintosh от Apple», — рассказывает Мансур.
Найти людей для семейного офиса было непросто. «Нельзя помахать волшебной палочкой и получить семейный офис. Все зависит от людей. Когда у вас будет отличная команда, вы сможете выстроить правильный подход к инвестициям. Но все делается методом проб и ошибок», — предупреждает Мансур.
По словам миллиардера, основное отличие между инвестициями через большие инвестиционные компании и через семейные офисы — в периодичности, с которой те и другие выходят из активов. Крупным инвестфирмам «приходится возвращать средства инвесторам через 5-10 лет, это ужасно — это может быть неподходящее время для продажи», говорит Мансур. Если же речь идет о семейном офисе, то у вас есть капитал, и вы выбираете растущие компании и можете остаться с ними хоть на протяжении 20-30 лет.
В 1960-е в результате национализации в Египте один из самых состоятельных бизнесменов страны на тот момент, Лутфи Мансур, потерял все. Однако это его не сломило, и он начал строить бизнес заново. Теперь трое его сыновей — миллиардеры.
Будущий миллиардер Мохаммед Мансур (состояние — $2,3 млрд), когда богатства его отца Лутфи Мансура были национализированы, затянул пояс потуже и пошел работать в кафе в Роли, штат Северная Каролина. «Это была пиццерия, – смеется он. – Я был подростком и изучал в Америке инженерное дело. Мне пришлось самому зарабатывать на жизнь, около $200 в месяц. Для меня это было шоком, но этот опыт помог мне стать тем, кто я есть сегодня».
Сейчас Мансур с юмором вспоминает о том, как египетский президент Гамаль Абдель Насер конфисковал хлопковый бизнес его отца и семейное состояние в 1964 году. Та же судьба постигла и суданские активы семьи Мансур — уже в 1970-м.
Отзвуки прошлого еще слышны и сегодня, за много километров от Каира и Хартума — в Лондоне, где расположен инвестиционный офис Мансура. Джереми Корбин, лидер британской Лейбористской партии, продвигает идею национализации ключевых активов и «перераспределения» богатства, а французский экономист Тома Пикетти призывает установить для миллиардеров 90-процентный налог.
Однако Мансур сохраняет спокойствие. Он лично наблюдал последствия «политики зависти» и видел, как перед этими трудностями склонился, но не сломался его отец, который, по его словам, был «одним из богатейших людей в Египте». «Они забирали ваш бизнес и ваши деньги. Вы не получали ничего», — описывает Мансур процесс национализации.
Большинство людей озлобились бы и сломались, говорит Мансур, а его отец «начал с нуля в возрасте 65-58 лет». «Я увидел настоящие ценности, я увидел, что значат смелость, трудолюбие и упорство», — рассказывает бизнесмен. По словам Мансура, успешных людей часто считают «предателями» страны. При этом его отец Мансур подчеркивает, что его отец «придерживался весьма националистических взглядов – в тот момент у него ничего не было за пределами Египта».
Мансур-старший доверял стране, которая способствовала его успеху. Испытывал ли он когда-то горечь или обиду? «Конечно, испытывал. Он чувствовал грусть, ярость, он ощущал, что с ним обошлись несправедливо. Но он выдержал», — говорит Мансур.
Мохаммед рассказывает, что в 1973 году его отец вновь стартовал с «трамплина», который позволил семейству «попасть туда, где мы находимся сейчас». Начав с торговли хлопком в Швейцарии, члены семьи Мансур впоследствии вернулись в Египет и заработали состояние на продаже автомобилей GM, грузовиков Caterpillar, биг-маков, а теперь торгуют акциями Facebook, Uber и Airbnb. Братья Мохаммеда Мансура, Ясин (состояние — $1,5 млрд) и Юсеф ($1,2 млрд), тоже входят в список миллиардеров Forbes, что позволяет считать семью одной из самых богатых и успешных в Африке.
Уроки прошлого подтолкнули семейство Мансур к инвестициям — «одна-две сделки в год» — как способу защитить состояние с помощью растущих компаний. Это как способ хранить деньги в доме под присмотром, но при этом по всему миру. В июле Campden Wealth сообщила, что число семейных офисов – в широком смысле это консалтинговые управляющие фирмы, которые представляют финансовые и инвестиционные интересы состоятельных частных лиц или семей — выросло на 38% за последние годы, и сейчас под их управлением находятся активы в $5,9 трлн.
Семейный офис Мансуров называется Man Capital. В его инвестиционном портфолио — компания Vanguard Logistics Services, которая занимается морскими перевозками, и нигерийский поставщик телеком-инфраструктуры IHS Towers. Кроме того, Мохаммед был ранним инвестором таких компаний, как Airbnb, Grab, Facebook, Twitter, Spotify и Uber. Он говорит об этим фирмах с волнением и теплом. «Шесть лет назад я услышал о Кремниевой долине, – рассказывает он, — Я сказал: «Я должен там побывать«».
«Я приходил на встречи в костюме и галстуке. А они все в джинсах, знаете, очень-очень неформальные. Поэтому я снял галстук» – вспоминает Мансур.
Он рассказывает, что первыми венчурными инвестициями были вложения в Facebook и Uber. Раунд финансирования Uber был уже закрыт, однако перед связями и опытом миллиардера, который когда-то занимал пост министра транспорта при президенте Хосни Мубараке, было трудно устоять. Сейчас он отмечает, что для Uber Каир – второй по значению город в Европе и на Ближнем Востоке, возможно, важнее Парижа. Впрочем, Мансур считает, что IPO компании оказалось неудачным. «Вы знаете, что этот вопрос еще открыт. Думаю, только время покажет», добавляет он. Инвестиции в Facebook миллиардер характеризует как «большую победу» — спустя год после вложения в компанию Марка Цукерберга он с прибылью продал свою долю в соцсети.
Теперь семья может расчитывать на большой куш, когда Airbnb выйдет на IPO в 2020 году.
Мансур стал свидетелем перехода от двадцатого века к двадцать первому, от хлопка и сельского хозяйства к промышленности и машинам. Около девяти лет назад, по словам Мансура, он начал замечать столь же значительные трансформации. После того, как ему пришлось три или четыре раза в год летать в США, Мохаммед наконец решил обеспечить полноценное «присутствие» в Кремниевой долине. «Теперь у нас есть офис под названием «1984», – в честь знаменитой рекламы Macintosh от Apple», — рассказывает Мансур.
Найти людей для семейного офиса было непросто. «Нельзя помахать волшебной палочкой и получить семейный офис. Все зависит от людей. Когда у вас будет отличная команда, вы сможете выстроить правильный подход к инвестициям. Но все делается методом проб и ошибок», — предупреждает Мансур.
По словам миллиардера, основное отличие между инвестициями через большие инвестиционные компании и через семейные офисы — в периодичности, с которой те и другие выходят из активов. Крупным инвестфирмам «приходится возвращать средства инвесторам через 5-10 лет, это ужасно — это может быть неподходящее время для продажи», говорит Мансур. Если же речь идет о семейном офисе, то у вас есть капитал, и вы выбираете растущие компании и можете остаться с ними хоть на протяжении 20-30 лет.