Вслед за падением цен на нефть обесценивается еще один ресурс, в который вкладывались миллиарды. В ближайшие годы мир столкнется с глобальным кризисом высшего образования. Нас ждет эпидемия закрытий университетов, отказ от дипломов и отрицательные конкурсы на поступление, когда мест в аудиториях будет больше, чем желающих их занять.
В январе 2019 года сервис по поиску работы Superjob убрал из вакансий графу «образование», пояснив, что «отсутствие образования определенного типа – больше не препятствие для поиска работы».
Двадцатый век приучил нас к формуле «школа – университет – работа – пенсия». Треть жизни люди учились и лишь потом заменяли выбывающее старшее поколение на рабочих местах. В 1990-е почти 100 % выпускников российских школ поступали в вузы. Аналогичный спрос на дипломы был во всем мире, благодаря чему в США за последние 40 лет стоимость обучения выросла на 260 %, а кредиты на его оплату оценивались в $30 миллиардов. Казалось, так будет всегда, однако новое поколение не спешит тратить на диплом ни время, ни деньги.
Согласно недавнему исследованию Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, две трети молодых россиян не считают высшее образование обязательным условием успешной карьеры. Спорить с ними сложно – любые аргументы разбиваются о своеобразную гору Рашмор, на которой высечены лица титанов бизнеса. Марк Цукерберг и Билл Гейтс покинули Гарвард спустя два года после поступления – один ушел, второй был отчислен. Позже оба, уже став миллиардерами, получили дипломы. Так что строить карьеру корочки им не помогали.
«Я бросил Рид-колледж (частный университет в городе Портленд, США. – Прим. GQ) после шести месяцев обучения, – рассказывал Стив Джобс, которого биологическая мать отдала на усыновление с непременным условием, что мальчик получит высшее образование.
Я не знал, что хочу делать в своей жизни, и не понимал, как колледж поможет мне это осознать.
В итоге я просто тратил деньги родителей, которые они копили всю жизнь. Поэтому я предпочел уйти с надеждой на лучшее. Поначалу было страшно, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было лучшим решением в моей жизни». Бросив классическое образование, будущий глава Apple и Pixar сфокусировался на получении только тех знаний, которые были ему интересны. Такой путь сегодня выбирают все больше молодых людей, особенно тех, кто делает ставку на карьеру в IT-индустрии.
«Запускайте свой стартап, пока вы молоды. В технологиях двадцатилетние на вершине, – скажет в 2007 году 22-летний Цукерберг и добавит: – Молодые просто умнее». Как бы спорно ни звучала вторая часть этой фразы, в ней ключ к пониманию нового подхода к построению карьеры. Раньше выпускники хотели найти работу, сегодня мечтают изобрести ее. Для этого им уже не нужно соответствовать чужим шаблонам, но необходимо мыслить нестандартно. Увы, большинство вузов этому не учит и потому теряет студентов.
Так, Илон Маск, хотя и получил в Пенсильванском университете степень бакалавра, поступив далее в Стэнфорд, провел там лишь два дня, а потом переключил все свои силы на интернет-стартап и, похоже, не прогадал. Вместо диплома в руках он получил ракету в небе. «Университет нужен только для развлечений», – категорично заявляет Маск, принимающий на работу в Tesla людей даже без среднего образования.
Теперь сами работодатели все чаще берут на себя функции вузов, обучая новые кадры на месте, как это было принято в мире до индустриализации, когда молодой человек начинал взрослую жизнь с работы подмастерьем. Смещается и сам фокус в ценностях учеников: они хотят обучаться в компаниях, с которыми связывают свои надежды на успешную карьеру, и условному МГУ или Гарварду предпочитают какую-нибудь Академию «Яндекса» или Университет Apple.
Эта заинтересованность выгодна и бизнесу. Mail.ru Group владеет контрольной долей GeekUniversity, выпускникам которого гарантируют трудоустройство, а «Яндекс», уже запустивший более трех десятков образовательных проектов для людей разного возраста, собирается в ближайшие два года инвестировать в них еще пять миллиардов рублей.
Традиционные вузы пытаются реагировать. «Сегодня появляются новые бизнес-модели в образовании, – рассказывает основатель и генеральный директор Mobi-Soft Дмитрий Простов. – Например, системы revenue share, когда студент оплачивает учебу после трудоустройства, выделяя процент из зарплаты в течение нескольких лет». Но и это вряд ли вернет золотой медали и красному диплому их привлекательность.
Первыми под удар попали частные вузы, многие из которых не столько учили, сколько продавали корочки. Сегодня они закрываются один за другим.
Испытывают серьезные проблемы и самые престижные учебные заведения мира – пандемия вскрыла их фундаментальные слабости.
Онлайн-студент далеко не так выгоден, как обучающийся очно. Например, в Гарвардском университете место в кампусе обходится в $17 682 в год, и, хотя не все из 36 000 учеников проживают там, это остается огромной статьей доходов.
«Пандемия ускорила наметившиеся в образовании тренды, – уверена директор региона Восточная Европа и Центральная Азия IE Business School Виктория Сусакова. – На эту тему шутят: «Кто был основным двигателем цифровой трансформации в вашей компании?» – «Коронавирус».
Согласно докладу НИУ ВШЭ «Российская молодежь: образование и наука», выпускники вузов теряют свои преимущества на фоне соискателей без диплома, но с опытом работы. Об этом говорит 91 % работодателей. С 2008 по 2018 год в одной только сфере торговли процент дипломированных специалистов среди новых сотрудников сократился с 53 до 38. То, чему учат, не всегда поспевает за тем, что реально оказывается нужным в работе. Мир меняется слишком быстро, и за пять лет в университете можно потерять больше, чем приобрести.
Развитие технологий отменяет посредников. Теперь мы можем без туроператоров обратиться в отель и заказать такси, не связываясь с таксопарком. Так зачем нужен вуз, если работодатель не просит диплом, а прослушать необходимый по службе курс лекций можно онлайн?
Классическое образование в этом случае оправданно лишь в тех областях, где без него не обойтись, например в медицине. При этом выпускники школ, заинтересованные в других работах, не понимают, в какую сторону бежать. Тем более на фоне прогнозов футурологов о вымирании тех или иных профессий.
«Уже несколько лет существует предиктивная аналитика, которая, основываясь на данных о количестве студентов, обучающихся в данный момент той или иной специальности, может спрогнозировать, в каких профессиях будет дефицит, а в каких избыток кадров, но на 100 % полагаться на нее нельзя. Каждый день появляются технологии, которые меняют ландшафт, – комментирует заместитель генерального директора, HR-директор и директор по трансформации бизнесa компании «Крок» Полина Хабарова. – Информация и знания в учебных планах школ и вузов быстро устаревают, но, так как образование – это наш основной социальный контракт с государством, вносить в него изменения нужно очень осторожно, ведь в этой системе, как в карточном домике, все взаимосвязано. Пожалуй, лучше всего выстраивать экосистемы школ и вузов в связке с партнерами, которыми могут быть как общественные организации, так и бизнес. У нас, например, есть проект, «Школа IT-решений», через который за год проходит около ста школ со всей России и в рамках которого дети учатся проектной работе – тому навыку, который обычная школьная программа не включает». Не успевают традиционные учебные заведения и за еще одним трендом – переходом от стандартизации к персонализации.
Школы, еще вчера переучивавшие левшей на правшей, направлены на то, чтобы их выпускники были похожи в своем умении мыслить. В современном зыбком мире постоянных переменных это делает детей уязвимыми. «Люди боятся чего-то не знать и стесняются в этом признаваться, потому что в школах и университетах нас учат, что умный – это тот, кто знает ответ, а глупый – наоборот, – говорит эксперт компании «Крок». – Этот страх пронизывает общество, и это большая социальная проблема, ведь сегодня уже невозможно знать все».
Специалист по образованию из Гарварда Тони Вагнер в своей книге «Создание инноваторов» (Creating Innovators) отмечает, что академические знания при условии постоянного доступа к интернету менее важны, чем креативность и умение задавать вопросы.
Поэтому среднее образование должно переключиться с тиражирования абитуриентов на формирование личностей, открытых к инновациям.
К такому же заключению приходит и автор книги «Вы, ваш ребенок и школа» (You, Your Child and School) Кен Андерсон. Он разделяет понятия «обучение», «образование» и «школа», подразумевая под обучением освоение новых навыков, под образованием – систему передачи этих навыков, а под школой – общность людей, стремящихся к их получению. По мнению Андерсона, число желающих обучиться меньше не становится, но им уже не подходят та система и та общность, которые существуют сегодня.
Пример альтернативного подхода – школа, созданная для детей сотрудников Tesla. В ней нет оценок, тестов и классов в привычном понимании – дети разных возрастов учатся вместе, выбирая занятия под свои интересы. Здесь не ребенок подстраивается под систему, а система – под особенности конкретного ученика, а в основе учебного процесса лежит не конкуренция, а умение сотрудничать: не так важно быть круглым отличником, как уметь искать решения в коллективе. «В будущем будут крайне цениться soft skills – коммуникабельность, эмпатия, эмоциональный интеллект, все то, что помогает работать в команде, – говорит Полина Хабарова. – Фраза «один в поле не воин» прекрасно отражает требования к человеку завтрашнего дня».
В ближайшие десять лет мы будем наблюдать борьбу между адептами классического образования и сторонниками новых технологий, – уверен основатель и гендиректор онлайн-университета Skillbox Дмитрий Крутов. – И школьное, и вузовское образование будут оцифровываться и видоизменяться. Сейчас государство начинает диалог с EdTech-проектами, чтобы эффективнее и быстрее выстраивать процесс онлайн-обучения. Главное – преодолеть предубеждения в обществе и сохранить понимание, что разделение на онлайн и офлайн – ошибочно, это составные части одного целого. Трансформируется и роль педагога – он станет связующим звеном между обучающимся и растущим объемом важной информации, в которой трудно разобраться самостоятельно».
В Технологическом институте Джорджии уже обсуждается модель учебы по подписке, включающая в себя доступ к всемирной сети консультантов на протяжении всей карьеры. Помимо живых наставников могут применяться и роботы. В институте тестируют виртуального ассистента на базе искусственного интеллекта IBM Watson – раннюю форму онлайн-репетитора, широкое распространение которых прогнозируют в ближайшие годы.
«Все больше образовательных сервисов будут интегрировать возможности искусственного интеллекта, – считает гендиректор «Учи.ру» Илья Паршин. – Технология постоянно развивается благодаря стремительному увеличению вычислительных мощностей. Сейчас студенты способны разрабатывать продукты, над которыми еще пять-семь лет назад работали целые отделы передовых компаний мира. В сервисы с интегрированным ИИ сейчас активно вкладываются инвесторы. Одна из самых дорогих EdTech-компаний мира индийская платформа WizKlub, помогающая детям развивать когнитивные навыки, – яркий пример таких решений».
Сегодня вузы по всему миру экспериментируют с нейросетями. В Политехническом институте Ренсселера виртуальные собеседники помогают студентам практиковаться в китайском языке. В Университете Южного Нью-Гемпшира ИИ-помощник исправляет ошибки, а также проверяет тексты на предмет плагиата и подбирает цитаты. В Университете Аризоны ИИ вычисляет стоящих на грани отчисления студентов, чтобы вовремя помочь им с учебой, а петербургский Политех (СПбПУ) использует ИИ «Билайн AI», до этого применявшийся в рекламе, для привлечения наиболее подходящих ему абитуриентов.
«Отбор абитуриентов с помощью цифровых технологий – будущее вузов, которое ждет нас в перспективе трех-шести лет, – комментирует исполнительный вице-президент ПАО «ВымпелКом» Арташес Сивков. – «Электронный учитель» или онлайн-курсы помогают сокращать расходы на репетиторов, создавать индивидуальные программы обучения, решают проблему нехватки кадров. Умные помощники позволяют преподавателям повышать квалификацию, использовать лучшие образовательные практики. Это повышает заинтересованность учеников в предмете, развивает нестандартное мышление и учит работе в команде. Кроме того, использование передовых решений создает в учебных заведениях технологическую креативную среду, а большие данные и технологии видеоаналитики расширяют возможности для изучения поведения учеников. Пример – Китай, где в прошлом году была запущена система, анализирующая выражения лиц детей в классе. Учителя отмечают, что это помогло повысить эффективность обучения на 30 %. Нужно переходить от частных случаев к внедрению удачных решений в национальных масштабах. Для этого необходимы взаимодействие федеральных и региональных властей, а также экспертиза ведущих ИТ-компаний. В конце концов, от качества и масштаба использования современных технологий в учебных учреждениях зависит конкурентоспособность всего российского образования».
Зависит от этого и успех бизнеса, цифровая трансформация которого невозможна без обучения персонала новым навыкам. «Чтобы оставаться на плаву, участникам рынка стоит избегать судьбы генералов, которые «готовы к прошлой войне», нужно думать про бизнес завтрашнего дня», – добавляет Александр Альперн, основатель и CEO Webinar Group. На вооружение берут не только ИИ, но и геймификацию. «В McKinsey для отбора кандидатов используют компьютерную игру Build a reef. В Сбербанке применяют интерактивные VR-симуляторы для обучения, а сотрудники РЖД в виртуальной среде отрабатывают действия в экстремальных ситуациях, – перечисляет генеральный директор Mobi-Soft. – Образование перестает быть этапом жизни и становится непрерывным процессом». «Знания, которые есть у нас сегодня, уже через год потеряют свою актуальность, поэтому от каждого требуется желание и умение постоянно учиться и не останавливаться, – подытоживает Полина Хабарова. – Сегодня, как в «Алисе в Зазеркалье», «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!».
Вслед за падением цен на нефть обесценивается еще один ресурс, в который вкладывались миллиарды. В ближайшие годы мир столкнется с глобальным кризисом высшего образования. Нас ждет эпидемия закрытий университетов, отказ от дипломов и отрицательные конкурсы на поступление, когда мест в аудиториях будет больше, чем желающих их занять.
В январе 2019 года сервис по поиску работы Superjob убрал из вакансий графу «образование», пояснив, что «отсутствие образования определенного типа – больше не препятствие для поиска работы».
Двадцатый век приучил нас к формуле «школа – университет – работа – пенсия». Треть жизни люди учились и лишь потом заменяли выбывающее старшее поколение на рабочих местах. В 1990-е почти 100 % выпускников российских школ поступали в вузы. Аналогичный спрос на дипломы был во всем мире, благодаря чему в США за последние 40 лет стоимость обучения выросла на 260 %, а кредиты на его оплату оценивались в $30 миллиардов. Казалось, так будет всегда, однако новое поколение не спешит тратить на диплом ни время, ни деньги.
Согласно недавнему исследованию Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, две трети молодых россиян не считают высшее образование обязательным условием успешной карьеры. Спорить с ними сложно – любые аргументы разбиваются о своеобразную гору Рашмор, на которой высечены лица титанов бизнеса. Марк Цукерберг и Билл Гейтс покинули Гарвард спустя два года после поступления – один ушел, второй был отчислен. Позже оба, уже став миллиардерами, получили дипломы. Так что строить карьеру корочки им не помогали.
«Я бросил Рид-колледж (частный университет в городе Портленд, США. – Прим. GQ) после шести месяцев обучения, – рассказывал Стив Джобс, которого биологическая мать отдала на усыновление с непременным условием, что мальчик получит высшее образование.
В итоге я просто тратил деньги родителей, которые они копили всю жизнь. Поэтому я предпочел уйти с надеждой на лучшее. Поначалу было страшно, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было лучшим решением в моей жизни». Бросив классическое образование, будущий глава Apple и Pixar сфокусировался на получении только тех знаний, которые были ему интересны. Такой путь сегодня выбирают все больше молодых людей, особенно тех, кто делает ставку на карьеру в IT-индустрии.
«Запускайте свой стартап, пока вы молоды. В технологиях двадцатилетние на вершине, – скажет в 2007 году 22-летний Цукерберг и добавит: – Молодые просто умнее». Как бы спорно ни звучала вторая часть этой фразы, в ней ключ к пониманию нового подхода к построению карьеры. Раньше выпускники хотели найти работу, сегодня мечтают изобрести ее. Для этого им уже не нужно соответствовать чужим шаблонам, но необходимо мыслить нестандартно. Увы, большинство вузов этому не учит и потому теряет студентов.
Так, Илон Маск, хотя и получил в Пенсильванском университете степень бакалавра, поступив далее в Стэнфорд, провел там лишь два дня, а потом переключил все свои силы на интернет-стартап и, похоже, не прогадал. Вместо диплома в руках он получил ракету в небе. «Университет нужен только для развлечений», – категорично заявляет Маск, принимающий на работу в Tesla людей даже без среднего образования.
Теперь сами работодатели все чаще берут на себя функции вузов, обучая новые кадры на месте, как это было принято в мире до индустриализации, когда молодой человек начинал взрослую жизнь с работы подмастерьем. Смещается и сам фокус в ценностях учеников: они хотят обучаться в компаниях, с которыми связывают свои надежды на успешную карьеру, и условному МГУ или Гарварду предпочитают какую-нибудь Академию «Яндекса» или Университет Apple.
Эта заинтересованность выгодна и бизнесу. Mail.ru Group владеет контрольной долей GeekUniversity, выпускникам которого гарантируют трудоустройство, а «Яндекс», уже запустивший более трех десятков образовательных проектов для людей разного возраста, собирается в ближайшие два года инвестировать в них еще пять миллиардов рублей.
Традиционные вузы пытаются реагировать. «Сегодня появляются новые бизнес-модели в образовании, – рассказывает основатель и генеральный директор Mobi-Soft Дмитрий Простов. – Например, системы revenue share, когда студент оплачивает учебу после трудоустройства, выделяя процент из зарплаты в течение нескольких лет». Но и это вряд ли вернет золотой медали и красному диплому их привлекательность.
Первыми под удар попали частные вузы, многие из которых не столько учили, сколько продавали корочки. Сегодня они закрываются один за другим.
Онлайн-студент далеко не так выгоден, как обучающийся очно. Например, в Гарвардском университете место в кампусе обходится в $17 682 в год, и, хотя не все из 36 000 учеников проживают там, это остается огромной статьей доходов.
«Пандемия ускорила наметившиеся в образовании тренды, – уверена директор региона Восточная Европа и Центральная Азия IE Business School Виктория Сусакова. – На эту тему шутят: «Кто был основным двигателем цифровой трансформации в вашей компании?» – «Коронавирус».
Согласно докладу НИУ ВШЭ «Российская молодежь: образование и наука», выпускники вузов теряют свои преимущества на фоне соискателей без диплома, но с опытом работы. Об этом говорит 91 % работодателей. С 2008 по 2018 год в одной только сфере торговли процент дипломированных специалистов среди новых сотрудников сократился с 53 до 38. То, чему учат, не всегда поспевает за тем, что реально оказывается нужным в работе. Мир меняется слишком быстро, и за пять лет в университете можно потерять больше, чем приобрести.
Развитие технологий отменяет посредников. Теперь мы можем без туроператоров обратиться в отель и заказать такси, не связываясь с таксопарком. Так зачем нужен вуз, если работодатель не просит диплом, а прослушать необходимый по службе курс лекций можно онлайн?
Классическое образование в этом случае оправданно лишь в тех областях, где без него не обойтись, например в медицине. При этом выпускники школ, заинтересованные в других работах, не понимают, в какую сторону бежать. Тем более на фоне прогнозов футурологов о вымирании тех или иных профессий.
«Уже несколько лет существует предиктивная аналитика, которая, основываясь на данных о количестве студентов, обучающихся в данный момент той или иной специальности, может спрогнозировать, в каких профессиях будет дефицит, а в каких избыток кадров, но на 100 % полагаться на нее нельзя. Каждый день появляются технологии, которые меняют ландшафт, – комментирует заместитель генерального директора, HR-директор и директор по трансформации бизнесa компании «Крок» Полина Хабарова. – Информация и знания в учебных планах школ и вузов быстро устаревают, но, так как образование – это наш основной социальный контракт с государством, вносить в него изменения нужно очень осторожно, ведь в этой системе, как в карточном домике, все взаимосвязано. Пожалуй, лучше всего выстраивать экосистемы школ и вузов в связке с партнерами, которыми могут быть как общественные организации, так и бизнес. У нас, например, есть проект, «Школа IT-решений», через который за год проходит около ста школ со всей России и в рамках которого дети учатся проектной работе – тому навыку, который обычная школьная программа не включает». Не успевают традиционные учебные заведения и за еще одним трендом – переходом от стандартизации к персонализации.
Школы, еще вчера переучивавшие левшей на правшей, направлены на то, чтобы их выпускники были похожи в своем умении мыслить. В современном зыбком мире постоянных переменных это делает детей уязвимыми. «Люди боятся чего-то не знать и стесняются в этом признаваться, потому что в школах и университетах нас учат, что умный – это тот, кто знает ответ, а глупый – наоборот, – говорит эксперт компании «Крок». – Этот страх пронизывает общество, и это большая социальная проблема, ведь сегодня уже невозможно знать все».
Специалист по образованию из Гарварда Тони Вагнер в своей книге «Создание инноваторов» (Creating Innovators) отмечает, что академические знания при условии постоянного доступа к интернету менее важны, чем креативность и умение задавать вопросы.
К такому же заключению приходит и автор книги «Вы, ваш ребенок и школа» (You, Your Child and School) Кен Андерсон. Он разделяет понятия «обучение», «образование» и «школа», подразумевая под обучением освоение новых навыков, под образованием – систему передачи этих навыков, а под школой – общность людей, стремящихся к их получению. По мнению Андерсона, число желающих обучиться меньше не становится, но им уже не подходят та система и та общность, которые существуют сегодня.
Пример альтернативного подхода – школа, созданная для детей сотрудников Tesla. В ней нет оценок, тестов и классов в привычном понимании – дети разных возрастов учатся вместе, выбирая занятия под свои интересы. Здесь не ребенок подстраивается под систему, а система – под особенности конкретного ученика, а в основе учебного процесса лежит не конкуренция, а умение сотрудничать: не так важно быть круглым отличником, как уметь искать решения в коллективе. «В будущем будут крайне цениться soft skills – коммуникабельность, эмпатия, эмоциональный интеллект, все то, что помогает работать в команде, – говорит Полина Хабарова. – Фраза «один в поле не воин» прекрасно отражает требования к человеку завтрашнего дня».
В ближайшие десять лет мы будем наблюдать борьбу между адептами классического образования и сторонниками новых технологий, – уверен основатель и гендиректор онлайн-университета Skillbox Дмитрий Крутов. – И школьное, и вузовское образование будут оцифровываться и видоизменяться. Сейчас государство начинает диалог с EdTech-проектами, чтобы эффективнее и быстрее выстраивать процесс онлайн-обучения. Главное – преодолеть предубеждения в обществе и сохранить понимание, что разделение на онлайн и офлайн – ошибочно, это составные части одного целого. Трансформируется и роль педагога – он станет связующим звеном между обучающимся и растущим объемом важной информации, в которой трудно разобраться самостоятельно».
В Технологическом институте Джорджии уже обсуждается модель учебы по подписке, включающая в себя доступ к всемирной сети консультантов на протяжении всей карьеры. Помимо живых наставников могут применяться и роботы. В институте тестируют виртуального ассистента на базе искусственного интеллекта IBM Watson – раннюю форму онлайн-репетитора, широкое распространение которых прогнозируют в ближайшие годы.
«Все больше образовательных сервисов будут интегрировать возможности искусственного интеллекта, – считает гендиректор «Учи.ру» Илья Паршин. – Технология постоянно развивается благодаря стремительному увеличению вычислительных мощностей. Сейчас студенты способны разрабатывать продукты, над которыми еще пять-семь лет назад работали целые отделы передовых компаний мира. В сервисы с интегрированным ИИ сейчас активно вкладываются инвесторы. Одна из самых дорогих EdTech-компаний мира индийская платформа WizKlub, помогающая детям развивать когнитивные навыки, – яркий пример таких решений».
Сегодня вузы по всему миру экспериментируют с нейросетями. В Политехническом институте Ренсселера виртуальные собеседники помогают студентам практиковаться в китайском языке. В Университете Южного Нью-Гемпшира ИИ-помощник исправляет ошибки, а также проверяет тексты на предмет плагиата и подбирает цитаты. В Университете Аризоны ИИ вычисляет стоящих на грани отчисления студентов, чтобы вовремя помочь им с учебой, а петербургский Политех (СПбПУ) использует ИИ «Билайн AI», до этого применявшийся в рекламе, для привлечения наиболее подходящих ему абитуриентов.
«Отбор абитуриентов с помощью цифровых технологий – будущее вузов, которое ждет нас в перспективе трех-шести лет, – комментирует исполнительный вице-президент ПАО «ВымпелКом» Арташес Сивков. – «Электронный учитель» или онлайн-курсы помогают сокращать расходы на репетиторов, создавать индивидуальные программы обучения, решают проблему нехватки кадров. Умные помощники позволяют преподавателям повышать квалификацию, использовать лучшие образовательные практики. Это повышает заинтересованность учеников в предмете, развивает нестандартное мышление и учит работе в команде. Кроме того, использование передовых решений создает в учебных заведениях технологическую креативную среду, а большие данные и технологии видеоаналитики расширяют возможности для изучения поведения учеников. Пример – Китай, где в прошлом году была запущена система, анализирующая выражения лиц детей в классе. Учителя отмечают, что это помогло повысить эффективность обучения на 30 %. Нужно переходить от частных случаев к внедрению удачных решений в национальных масштабах. Для этого необходимы взаимодействие федеральных и региональных властей, а также экспертиза ведущих ИТ-компаний. В конце концов, от качества и масштаба использования современных технологий в учебных учреждениях зависит конкурентоспособность всего российского образования».
Зависит от этого и успех бизнеса, цифровая трансформация которого невозможна без обучения персонала новым навыкам. «Чтобы оставаться на плаву, участникам рынка стоит избегать судьбы генералов, которые «готовы к прошлой войне», нужно думать про бизнес завтрашнего дня», – добавляет Александр Альперн, основатель и CEO Webinar Group. На вооружение берут не только ИИ, но и геймификацию. «В McKinsey для отбора кандидатов используют компьютерную игру Build a reef. В Сбербанке применяют интерактивные VR-симуляторы для обучения, а сотрудники РЖД в виртуальной среде отрабатывают действия в экстремальных ситуациях, – перечисляет генеральный директор Mobi-Soft. – Образование перестает быть этапом жизни и становится непрерывным процессом». «Знания, которые есть у нас сегодня, уже через год потеряют свою актуальность, поэтому от каждого требуется желание и умение постоянно учиться и не останавливаться, – подытоживает Полина Хабарова. – Сегодня, как в «Алисе в Зазеркалье», «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!».