Идея обложить богатейших бизнесменов большими налогами набирает все больше сторонников — в США ее поддерживают уже двое кандидатов в президенты. Однако сами миллиардеры не всегда готовы делиться с государством — многие из них предпочли бы отдать состояние на благотворительность. Почему к их щедрости возникают вопросы и действительно ли лучшее, что может сделать миллиардер, — это платить больше налогов?
В штаб-квартире швейцарского банка UBS в Лондоне тихо гудит розовая неоновая вывеска с надписью «Доверяй мне». Будто повисшая в воздухе шутка, которую никто не понял.
Джозеф Стэдлер, руководитель направления по обслуживанию «высокосостоятельных» клиентов банка, лично знаком не с одним миллиардером. А так как, по всей видимости, они ему доверяют, мне интересно, может ли он объяснить, почему к ним самим потеряли доверие простые люди и, что еще важнее, как это можно изменить.
За ланчем в конференц-зале Стэдлер предупреждает, что из-за грядущего роста благосостояния в обществе лишь усугубятся неравенство и дисбаланс.
«Вполне вероятно, что в будущем, — рассуждает Стэдлер, делая паузу, — те, кто сейчас богатеет больше остальных, то есть предприниматели, возьмут на себя функции общественных учреждений при решении важных вопросов человечества. Деньги есть только у них, а у нынешних институтов государства [в лице правительственных структур. — Forbes USA] денег больше не будет».
Стэдлер прогнозирует, что в будущем нужды общества будут удовлетворяться за счет щедрости самых прогрессивных, образованных и богатых предпринимателей и бизнес-лидеров предстоящих поколений — кого-то вроде Баффета, Гейтса, Брэнсона и Сороса.
Благодаря недавним заголовкам СМИ грядущие перемены можно предвидеть уже сегодня. Например, Джордж Сорос хочет платить больше налогов — и кандидат в президенты США Берни Сандерс тоже хочет, чтобы миллиардеры платили больше налогов. Казалось бы, назревает консенсус. Но Стэдлер отнюдь так не считает. По его мнению, расходы миллиардеров действительно увеличатся, но точно не за счет налогов.
«Мы увидим возвращение исчезнувшего в конце XIX века класса аристократов-благотворителей, которые будут оказывать поддержку простым людям из-за истощения общественных ресурсов», — объясняет Стэдлер.
Но даже при таких перспективах, какими их видит привыкший к красивой жизни швейцарский банкир, возникает вопрос: зачем миллиардерам уклоняться от высоких (50-70%) налоговых ставок, если расходы на благотворительность будут с ними сопоставимы? Поможет ли это вернуть доверие обычных людей?
Стэдлер считает, что это естественный побочный эффект успешного бизнеса: «Если дать миллиардеру доллар, то можно получить в 16 раз больше исходной инвестиции. Если же отдать этот доллар людям, которые потратят его через налоговую систему, то доллар так и останется долларом. Деньги будут потрачены, а их потенциал — потерян».
Предприниматели предлагают в качестве альтернативы другой путь.
Путаница, сомнения и налоги
Питер Грант из бизнес-школы имени Джона Касса в Лондоне — один из редких людей, кто вступается за миллиардеров-меценатов. Но даже по его мнению, современная интерпретация «Евангелия богатства» Эндрю Карнеги не лишена недостатков.
По плечу ли миллиардерам решить главные проблемы человечества? «Нет, конечно, — признает он в разговоре с Forbes. — Самое благородное, что могут делать богатые люди, — это платить налоги».
Грант обращает внимание на то, что благотворительность и перераспределение богатств — две совершенно разные вещи. И вне зависимости от того, чьим подходом вы руководствуетесь — будь то пример Карнеги XIX века или современной семьи фармацевтов-филантропов Сэклер в 2019 году, украсивших своей фамилией музеи и институты, но эпоха меценатства и строительства библиотек безвозвратно ушла.
«Самые серьезные проблемы нашего общества — явления вроде крайней нищеты. Но куда же благотворители вкладываются больше всего? В религию и искусство», — замечает он. И если уж речь зашла о доверии, то с продажей прав на размещение своего имени на зданиях, по его словам, «определенно что-то не так».
Недоверие к мотивации благотворителей было и раньше. А в фактах и цифрах по-прежнему остается огромная путаница, не говоря уже о том, что масштабы и характер пожертвований зачастую преувеличивают.
Большие деньги, большой скептицизм
К примеру, в документальном фильме BBC 2019 года о «славном шотландце» Эндрю Карнеги бывший премьер Великобритании Гордон Браун утверждает, что сталелитейный магнат отдал на благотворительность «сегодняшними деньгами» более $300 млрд.
Сумма умопомрачительная, но в 2017 году редакция Forbes подсчитала пожертвования Карнеги и вышло всего $350 млн — или около $5 млрд на сегодня.
Еще в копилку скептицизма: в апреле 2019 года после разрушительного пожара в соборе Парижской Богоматери французские миллиардеры поспешили на помощь и обязались выделить на восстановление больше $550 млн.
Франсуа-Анри Пино, генеральный директор владеющей Gucci компании Kering, обязался пожертвовать $113 млн. Семья Арно, управляющая холдингом LVMH, выделила вдвое больше —$226 млн. Столько же собирались пожертвовать владельцы L'Oréal Бетанкур-Майерсы. Получился этакий стол с игроками в благотворительный покер, вызвавшимися предотвратить бедствие национального масштаба.
Можно ли уже кричать «да здравствуют аристократы-благотворители»? Увы, нет. Миллиардеров, обязавшихся потратить баснословные суммы на восстановление одной из любимейших парижанами достопримечательностей, мгновенно встретили критикой. Филипп Путу, политик и профсоюзный активист, назвал их обещания «конкурсом уклонения от налогов». К июню французы уже натачивали гильотину. Андре Фино, пресс-секретарь Нотр-Дама, тогда заявил новостному агентству Associated Press: «Крупные доноры не перечислили нам ни цента. Они хотят знать, на что именно пойдут деньги, и деньги дадут, только если их устроит ответ».
Налоги и благотворительность
Образ благотворительности как «конкурса уклонения от налогов» не способствует доверию простых людей. У некоторых просто не укладывается в голове, почему миллиардеры с таким остервенением стремятся сэкономить на налогах, но в то же время обещают отдать 50-70% своего состояния на инициативы вроде «Клятвы дарения».
В недавнем интервью Forbes миллиардер Джон Кодуэлл, которого однажды окрестили «крупнейшим налогоплательщиком Великобритании», высказал опасения относительно высоких налоговых ставок и призвал к введению «честного» налогообложения, которое сбалансирует перераспределение богатств и поможет создать «здоровое, конкурентоспособное капиталистическое общество с сердцем в нужном месте».
Кодуэлл — большой сторонник «Клятвы дарения» и одобряет идею того, чтобы «богатые люди отдавали на благотворительность 50% или более от своего состояния при жизни или после своей смерти».
«У моей дочери будет привилегия потратить 70% моих денег на помощь людям со всего мира. Это лучшее наследие, которое только можно оставить детям», — считает он.
Когда миллиардеры не могут контролировать налогообложение, они берутся за то, с чем могут совладать, — а именно за перераспределение богатств на собственных условиях.
Когда миллиардера Майкла Делла в интервью The Guardian попросили прокомментировать возможное введение подоходного налога в 70% для тех, кто зарабатывает более $10 млн в год, он ответил, что ему «гораздо комфортнее», когда он сам может «распределять деньги», а не просто «отдавать их государству».
С таким подходом соглашаются немногие. «Я считаю, что психологически это связано с контролем и властью, — говорит Родри Дэйвис из благотворительного фонда Charities Aid Foundation. — Те, кто заработал кучу денег, думают, что лучше знают, на что их потратить во благо обществу. И в этом присутствует большая доля эгоизма».
В «Клятве дарения» он «определенно не видит никакого подвоха» и добавляет, что «Гейтс и Баффет разглядели то, что в свое время увидел Эндрю Карнеги, и, ужаснувшись тому, насколько безучастны другие миллиардеры», написали собственное «Евангелие богатства».
Гейтс и Баффет, по словам Дэйвиса, «поняли, что могли бы сделать много хорошего, просто призвав людей, подобных им самим, отдать часть своего состояния».
Однако представитель фонда отмечает, что приближается уже десятая годовщина создания «Клятвы дарения», а оказанное ею «воздействие на движение средств» по-прежнему не совсем понятно.
В октябре телеком-магнат Леонард Тоу заявил, что масштабы «Клятвы дарения» растут «стабильными темпами, но, пожалуй, не столь быстро, как ожидалось изначально». С предпринимателем нельзя не согласиться. К инициативе присоединилось 204 человека, а так как сегодня в мире насчитывается 2153 миллиардера, это значит, что 90% самых богатых людей в мире не готовы делиться своим состоянием. Из развивающихся стран инициативу подписала лишь небольшая группа бизнесменов, и по сравнению с остальными миром выходцев из Китая и Индии в списке относительно мало.
Скептицизм проявляется в том числе и внутри сообщества самих миллиардеров. В электронной переписке с Биллом Гейтсом в 2010 году основатель хедж-фонда Роберт Уилсон заявил, что в «Клятве дарения» есть лазейка, из-за которой затея полностью теряет смысл», — возможность, позволяющая жертвователям «просто указывать благотворительные фонды в завещании».
Фонды, через которые зачастую осуществляется вся благотворительная деятельность миллиардеров, Уилсон называл «бюрократами и бездельниками». Он также писал, что «большинство миллиардеров очень не любят расставаться с крупными суммами при жизни и поэтому они учреждают семейные фонды, через которые деньги расходуются после их смерти».
«Эти богачи обожают бросить несколько миллионов в год, чтобы не терять лицо. Но на этом все», — утверждал он.
Доверяй, но проверяй
Суть «Клятвы дарения» по-прежнему заключается в том, чтобы состоятельные люди брали на себя обязательства отдавать деньги на благотворительные цели.
Однако после принесения клятвы нет никакого механизма, который отслеживал бы дальнейшее исполнение обязательств. После смерти миллиардера его состояние не передается ни в какой специальный фонд инициативы, ни группе управляющих, потому что «Клятва дарения» на самом деле представляет собой лишь моральное обязательство, а не юридическую договоренность. У инициативы нет финансового отдела, нет людей, которые бы определяли показатели ее успешности. После принесения клятвы дальнейший контроль просто отсутствует, и если вдруг обещанные деньги выделены не были, то никакой руководитель пальчиком грозить не будет.
Роб Райх из Стэнфордского университета называет «Клятву дарения» «простым веб-сайтом, письмом и обещанием».
В итоге при пополнении списка очередным миллиардером дело никогда не обходится без фанфар. Между тем некоторые проверки действительно могли бы укрепить доверие обычных людей к «Клятве дарения». Возможно тогда, на втором десятилетии своей истории, она установила бы новый «золотой стандарт» благотворительности среди богатейших людей мира.
Идея обложить богатейших бизнесменов большими налогами набирает все больше сторонников — в США ее поддерживают уже двое кандидатов в президенты. Однако сами миллиардеры не всегда готовы делиться с государством — многие из них предпочли бы отдать состояние на благотворительность. Почему к их щедрости возникают вопросы и действительно ли лучшее, что может сделать миллиардер, — это платить больше налогов?
В штаб-квартире швейцарского банка UBS в Лондоне тихо гудит розовая неоновая вывеска с надписью «Доверяй мне». Будто повисшая в воздухе шутка, которую никто не понял.
Джозеф Стэдлер, руководитель направления по обслуживанию «высокосостоятельных» клиентов банка, лично знаком не с одним миллиардером. А так как, по всей видимости, они ему доверяют, мне интересно, может ли он объяснить, почему к ним самим потеряли доверие простые люди и, что еще важнее, как это можно изменить.
За ланчем в конференц-зале Стэдлер предупреждает, что из-за грядущего роста благосостояния в обществе лишь усугубятся неравенство и дисбаланс.
«Вполне вероятно, что в будущем, — рассуждает Стэдлер, делая паузу, — те, кто сейчас богатеет больше остальных, то есть предприниматели, возьмут на себя функции общественных учреждений при решении важных вопросов человечества. Деньги есть только у них, а у нынешних институтов государства [в лице правительственных структур. — Forbes USA] денег больше не будет».
Стэдлер прогнозирует, что в будущем нужды общества будут удовлетворяться за счет щедрости самых прогрессивных, образованных и богатых предпринимателей и бизнес-лидеров предстоящих поколений — кого-то вроде Баффета, Гейтса, Брэнсона и Сороса.
Благодаря недавним заголовкам СМИ грядущие перемены можно предвидеть уже сегодня. Например, Джордж Сорос хочет платить больше налогов — и кандидат в президенты США Берни Сандерс тоже хочет, чтобы миллиардеры платили больше налогов. Казалось бы, назревает консенсус. Но Стэдлер отнюдь так не считает. По его мнению, расходы миллиардеров действительно увеличатся, но точно не за счет налогов.
«Мы увидим возвращение исчезнувшего в конце XIX века класса аристократов-благотворителей, которые будут оказывать поддержку простым людям из-за истощения общественных ресурсов», — объясняет Стэдлер.
Но даже при таких перспективах, какими их видит привыкший к красивой жизни швейцарский банкир, возникает вопрос: зачем миллиардерам уклоняться от высоких (50-70%) налоговых ставок, если расходы на благотворительность будут с ними сопоставимы? Поможет ли это вернуть доверие обычных людей?
Стэдлер считает, что это естественный побочный эффект успешного бизнеса: «Если дать миллиардеру доллар, то можно получить в 16 раз больше исходной инвестиции. Если же отдать этот доллар людям, которые потратят его через налоговую систему, то доллар так и останется долларом. Деньги будут потрачены, а их потенциал — потерян».
Предприниматели предлагают в качестве альтернативы другой путь.
Путаница, сомнения и налоги
Питер Грант из бизнес-школы имени Джона Касса в Лондоне — один из редких людей, кто вступается за миллиардеров-меценатов. Но даже по его мнению, современная интерпретация «Евангелия богатства» Эндрю Карнеги не лишена недостатков.
По плечу ли миллиардерам решить главные проблемы человечества? «Нет, конечно, — признает он в разговоре с Forbes. — Самое благородное, что могут делать богатые люди, — это платить налоги».
Грант обращает внимание на то, что благотворительность и перераспределение богатств — две совершенно разные вещи. И вне зависимости от того, чьим подходом вы руководствуетесь — будь то пример Карнеги XIX века или современной семьи фармацевтов-филантропов Сэклер в 2019 году, украсивших своей фамилией музеи и институты, но эпоха меценатства и строительства библиотек безвозвратно ушла.
«Самые серьезные проблемы нашего общества — явления вроде крайней нищеты. Но куда же благотворители вкладываются больше всего? В религию и искусство», — замечает он. И если уж речь зашла о доверии, то с продажей прав на размещение своего имени на зданиях, по его словам, «определенно что-то не так».
Недоверие к мотивации благотворителей было и раньше. А в фактах и цифрах по-прежнему остается огромная путаница, не говоря уже о том, что масштабы и характер пожертвований зачастую преувеличивают.
Большие деньги, большой скептицизм
К примеру, в документальном фильме BBC 2019 года о «славном шотландце» Эндрю Карнеги бывший премьер Великобритании Гордон Браун утверждает, что сталелитейный магнат отдал на благотворительность «сегодняшними деньгами» более $300 млрд.
Сумма умопомрачительная, но в 2017 году редакция Forbes подсчитала пожертвования Карнеги и вышло всего $350 млн — или около $5 млрд на сегодня.
Еще в копилку скептицизма: в апреле 2019 года после разрушительного пожара в соборе Парижской Богоматери французские миллиардеры поспешили на помощь и обязались выделить на восстановление больше $550 млн.
Франсуа-Анри Пино, генеральный директор владеющей Gucci компании Kering, обязался пожертвовать $113 млн. Семья Арно, управляющая холдингом LVMH, выделила вдвое больше —$226 млн. Столько же собирались пожертвовать владельцы L'Oréal Бетанкур-Майерсы. Получился этакий стол с игроками в благотворительный покер, вызвавшимися предотвратить бедствие национального масштаба.
Можно ли уже кричать «да здравствуют аристократы-благотворители»? Увы, нет. Миллиардеров, обязавшихся потратить баснословные суммы на восстановление одной из любимейших парижанами достопримечательностей, мгновенно встретили критикой. Филипп Путу, политик и профсоюзный активист, назвал их обещания «конкурсом уклонения от налогов». К июню французы уже натачивали гильотину. Андре Фино, пресс-секретарь Нотр-Дама, тогда заявил новостному агентству Associated Press: «Крупные доноры не перечислили нам ни цента. Они хотят знать, на что именно пойдут деньги, и деньги дадут, только если их устроит ответ».
Налоги и благотворительность
Образ благотворительности как «конкурса уклонения от налогов» не способствует доверию простых людей. У некоторых просто не укладывается в голове, почему миллиардеры с таким остервенением стремятся сэкономить на налогах, но в то же время обещают отдать 50-70% своего состояния на инициативы вроде «Клятвы дарения».
В недавнем интервью Forbes миллиардер Джон Кодуэлл, которого однажды окрестили «крупнейшим налогоплательщиком Великобритании», высказал опасения относительно высоких налоговых ставок и призвал к введению «честного» налогообложения, которое сбалансирует перераспределение богатств и поможет создать «здоровое, конкурентоспособное капиталистическое общество с сердцем в нужном месте».
Кодуэлл — большой сторонник «Клятвы дарения» и одобряет идею того, чтобы «богатые люди отдавали на благотворительность 50% или более от своего состояния при жизни или после своей смерти».
«У моей дочери будет привилегия потратить 70% моих денег на помощь людям со всего мира. Это лучшее наследие, которое только можно оставить детям», — считает он.
Когда миллиардеры не могут контролировать налогообложение, они берутся за то, с чем могут совладать, — а именно за перераспределение богатств на собственных условиях.
Когда миллиардера Майкла Делла в интервью The Guardian попросили прокомментировать возможное введение подоходного налога в 70% для тех, кто зарабатывает более $10 млн в год, он ответил, что ему «гораздо комфортнее», когда он сам может «распределять деньги», а не просто «отдавать их государству».
С таким подходом соглашаются немногие. «Я считаю, что психологически это связано с контролем и властью, — говорит Родри Дэйвис из благотворительного фонда Charities Aid Foundation. — Те, кто заработал кучу денег, думают, что лучше знают, на что их потратить во благо обществу. И в этом присутствует большая доля эгоизма».
В «Клятве дарения» он «определенно не видит никакого подвоха» и добавляет, что «Гейтс и Баффет разглядели то, что в свое время увидел Эндрю Карнеги, и, ужаснувшись тому, насколько безучастны другие миллиардеры», написали собственное «Евангелие богатства».
Гейтс и Баффет, по словам Дэйвиса, «поняли, что могли бы сделать много хорошего, просто призвав людей, подобных им самим, отдать часть своего состояния».
Однако представитель фонда отмечает, что приближается уже десятая годовщина создания «Клятвы дарения», а оказанное ею «воздействие на движение средств» по-прежнему не совсем понятно.
В октябре телеком-магнат Леонард Тоу заявил, что масштабы «Клятвы дарения» растут «стабильными темпами, но, пожалуй, не столь быстро, как ожидалось изначально». С предпринимателем нельзя не согласиться. К инициативе присоединилось 204 человека, а так как сегодня в мире насчитывается 2153 миллиардера, это значит, что 90% самых богатых людей в мире не готовы делиться своим состоянием. Из развивающихся стран инициативу подписала лишь небольшая группа бизнесменов, и по сравнению с остальными миром выходцев из Китая и Индии в списке относительно мало.
Скептицизм проявляется в том числе и внутри сообщества самих миллиардеров. В электронной переписке с Биллом Гейтсом в 2010 году основатель хедж-фонда Роберт Уилсон заявил, что в «Клятве дарения» есть лазейка, из-за которой затея полностью теряет смысл», — возможность, позволяющая жертвователям «просто указывать благотворительные фонды в завещании».
Фонды, через которые зачастую осуществляется вся благотворительная деятельность миллиардеров, Уилсон называл «бюрократами и бездельниками». Он также писал, что «большинство миллиардеров очень не любят расставаться с крупными суммами при жизни и поэтому они учреждают семейные фонды, через которые деньги расходуются после их смерти».
«Эти богачи обожают бросить несколько миллионов в год, чтобы не терять лицо. Но на этом все», — утверждал он.
Доверяй, но проверяй
Суть «Клятвы дарения» по-прежнему заключается в том, чтобы состоятельные люди брали на себя обязательства отдавать деньги на благотворительные цели.
Однако после принесения клятвы нет никакого механизма, который отслеживал бы дальнейшее исполнение обязательств. После смерти миллиардера его состояние не передается ни в какой специальный фонд инициативы, ни группе управляющих, потому что «Клятва дарения» на самом деле представляет собой лишь моральное обязательство, а не юридическую договоренность. У инициативы нет финансового отдела, нет людей, которые бы определяли показатели ее успешности. После принесения клятвы дальнейший контроль просто отсутствует, и если вдруг обещанные деньги выделены не были, то никакой руководитель пальчиком грозить не будет.
Роб Райх из Стэнфордского университета называет «Клятву дарения» «простым веб-сайтом, письмом и обещанием».
В итоге при пополнении списка очередным миллиардером дело никогда не обходится без фанфар. Между тем некоторые проверки действительно могли бы укрепить доверие обычных людей к «Клятве дарения». Возможно тогда, на втором десятилетии своей истории, она установила бы новый «золотой стандарт» благотворительности среди богатейших людей мира.