Десятилетиями корпоративное образование строилось по одним и тем же законам: университеты и бизнес-школы прежде всего учили менеджеров наращивать свои рабочие компетенции. Однако со временем выяснилось, что этого уже недостаточно. Во-первых, сама ситуация в мире окончательно лишилась определенности. Привычные правила перестали работать, и компаниям понадобились управленцы, не столько идеально выполняющие то, чему их научили, сколько умеющие быстро принимать решения в непредвиденной ситуации. А во-вторых, ценность обучения привычным компетенциям – операционной эффективности или управлению проектами – в глазах компаний снизилась: предполагается, что любой топ-менеджер на ключевой позиции их уже освоил, иначе он просто не окажется и не удержится на этом месте. Теперь его главная задача – вдохновлять, вести людей за собой, находить новые задачи, новую оптику. Дело оказывается не в уровне компетенций, а в личностных качествах. Что ты за человек, что ты из себя представляешь. И новый вызов бизнес-образования – это превратить функцию обратно в человека.
Это непростая задача. Управленец, успешный в своей узкой области, повторяет раз за разом гарантированно успешные решения и неизбежно закостеневает. Ему сложно найти новый взгляд, пойти по непривычной дороге – а именно этого и требует сейчас логика бизнеса. Как заставить его выйти из «футляра», посмотреть на себя новыми глазами?
Именно этому учат гуманитарные дисциплины. И неслучайно все большее количество университетов и бизнес-школ мира экспериментирует с объединением гуманитарных наук и бизнес-дисциплин. В Copenhagen Business School существует департамент менеджмента, политологии и философии. В Bentley University уже несколько лет крайне популярны курсы на стыке этих двух миров: один объединяет менеджмент и киноведение, другой – макроэкономику и разговоры о политике. В Boston College есть макрокурс Portico, где учат смотреть на бизнес-проблемы глазами историка, философа и писателя. В University of Richmond есть курс «Викторианская литература для бухгалтеров». И даже в ирландском Dundalk Institute of Technology, готовящем преимущественно финансистов и программистов, есть своя Школа бизнеса и гуманитарных наук. На приветственных занятиях там любят цитировать слова Стива Джобса с презентаций ранних моделей iPad: «Мы в Apple точно знаем, что одних технологий недостаточно. Только когда технологии объединяются с гуманитарными науками, наши сердца начинают петь».
В McMaster’s DeGroote School of Business в прошлом году открылась интегрированная программа «Бизнес и гуманитарные науки», и ее директор объясняет всем необходимость этой неожиданной связки: «Мы постоянно исследуем, чего хотят работодатели, и хотят они одного и того же – критического мышления, коммуникативных способностей, широты взгляда, культурных горизонтов. Проблема в том, что бизнес-школы этому не учат. У нас просто нет такой экспертизы». Экспертизу привлекают со стороны – в бизнес-школах начинают преподавать как ученые-гуманитарии, так и антрепренеры или медиаменеджеры. Например, в Olin Graduate School of Business (Babson College) ведет свой авторский курс основательница онлайн издания The Daily Beast Тина Браун.
Эти идеи не новы. Еще в 1950-е годы глава AT&T пытался оживить свою компанию с помощью гуманитарного знания, посылая своих менеджеров учиться в Пенсильванский университет в рамках специально созданного Института гуманитарного знания для топ-менеджеров. Талантливые инженеры-технари конспектировали «Улисса», ходили на концерты классической музыки, общались с виднейшими интеллектуалами своего времени – и впоследствии называли этот курс самым ярким воспоминанием в жизни. Многие американские корпорации организовывали похожие «гуманитарные клубы», которые помогали сотрудникам найти уверенность в тревожной послевоенной реальности. Сегодня предположение, что гуманитарные науки (liberal arts) важны для обучения бизнесменов, переходит в уверенность. На ней основан обстоятельный отчет Фонда Карнеги по улучшению образования, выводы которого (бизнес-образование и liberal arts созданы друг для друга) активно используют бизнес-школы США и Европы. Характерен пример колледжа Бабсона, получившего премию им. Теодора Хесберга за «Новое изобретение бакалаврского бизнес-образования»: их учебный план строится по формуле Entrepreneurial Thought and Action (ETA) плюс культурная компетентность; половину своего времени студенты самого известного бизнес-университета мира тратят на древнегреческую философию.
Неслучайно CEO многих ведущих компаний мира защищали дипломы и диссертации именно по гуманитарным дисциплинам: Сьюзен Войжитски (YouTube) – по истории и литературе, Брайан Чески (Airbnb) – искусствоведению, Стюарт Баттерфилд (Slack) – философии, и даже Джек Ма (Alibaba) – бакалавр гуманитарных наук. На самом деле, бизнес и гуманитарные науки вовсе не противоречат друг другу: по статистике Уортонской бизнес-школы, в бизнес сейчас идут в основном студенты с гуманитарным бэкграундом (44%; с техническим – только 24%). И даже те, чей путь в список Forbes начинался совершенно с других позиций, рано или поздно начинают увлекаться, казалось бы, странными вещами – развивают современное искусство, как Роман Абрамович, поддерживают культуру, образование и спорт, как Владимир Потанин. Это не просто показатель статуса или развлечение, скорее – закономерное развитие системы ценностей. Дело в том, что успешный человек успешен не сам по себе – он существует в определенной системе координат. Именно поэтому важно понимать, на каком языке общаются люди, на которых вы равняетесь. Недостаточно просто хорошо делать свое дело. Критически важно понимать, какие проблемы беспокоят современное общество, что мотивирует людей, что для них – и для вас – ключевые ценности. Часто именно это знание отличает человека, который добился всего.
Именно поэтому бизнес-школы добавляют в программы, например в MBA, модули гуманитарных дисциплин, открывают собственный лекторий или запускают открытые программы, которые позволяют лучше узнать себя и посмотреть на многие вещи под неожиданным углом. Мы знаем, что нас меняют не только знания, но и люди, с которыми мы общаемся, к ним также относятся интересные и необычные лекторы. Двадцать лет в корпоративном образовании убедили меня, что компетенции – это, безусловно, очень важно. Но еще важнее для лидера понимать, кто он такой, как смотрит на мир, чем и как он может увлечь людей.
© Евгения Овасапян
Десятилетиями корпоративное образование строилось по одним и тем же законам: университеты и бизнес-школы прежде всего учили менеджеров наращивать свои рабочие компетенции. Однако со временем выяснилось, что этого уже недостаточно. Во-первых, сама ситуация в мире окончательно лишилась определенности. Привычные правила перестали работать, и компаниям понадобились управленцы, не столько идеально выполняющие то, чему их научили, сколько умеющие быстро принимать решения в непредвиденной ситуации. А во-вторых, ценность обучения привычным компетенциям – операционной эффективности или управлению проектами – в глазах компаний снизилась: предполагается, что любой топ-менеджер на ключевой позиции их уже освоил, иначе он просто не окажется и не удержится на этом месте. Теперь его главная задача – вдохновлять, вести людей за собой, находить новые задачи, новую оптику. Дело оказывается не в уровне компетенций, а в личностных качествах. Что ты за человек, что ты из себя представляешь. И новый вызов бизнес-образования – это превратить функцию обратно в человека.
Это непростая задача. Управленец, успешный в своей узкой области, повторяет раз за разом гарантированно успешные решения и неизбежно закостеневает. Ему сложно найти новый взгляд, пойти по непривычной дороге – а именно этого и требует сейчас логика бизнеса. Как заставить его выйти из «футляра», посмотреть на себя новыми глазами?
Именно этому учат гуманитарные дисциплины. И неслучайно все большее количество университетов и бизнес-школ мира экспериментирует с объединением гуманитарных наук и бизнес-дисциплин. В Copenhagen Business School существует департамент менеджмента, политологии и философии. В Bentley University уже несколько лет крайне популярны курсы на стыке этих двух миров: один объединяет менеджмент и киноведение, другой – макроэкономику и разговоры о политике. В Boston College есть макрокурс Portico, где учат смотреть на бизнес-проблемы глазами историка, философа и писателя. В University of Richmond есть курс «Викторианская литература для бухгалтеров». И даже в ирландском Dundalk Institute of Technology, готовящем преимущественно финансистов и программистов, есть своя Школа бизнеса и гуманитарных наук. На приветственных занятиях там любят цитировать слова Стива Джобса с презентаций ранних моделей iPad: «Мы в Apple точно знаем, что одних технологий недостаточно. Только когда технологии объединяются с гуманитарными науками, наши сердца начинают петь».
В McMaster’s DeGroote School of Business в прошлом году открылась интегрированная программа «Бизнес и гуманитарные науки», и ее директор объясняет всем необходимость этой неожиданной связки: «Мы постоянно исследуем, чего хотят работодатели, и хотят они одного и того же – критического мышления, коммуникативных способностей, широты взгляда, культурных горизонтов. Проблема в том, что бизнес-школы этому не учат. У нас просто нет такой экспертизы». Экспертизу привлекают со стороны – в бизнес-школах начинают преподавать как ученые-гуманитарии, так и антрепренеры или медиаменеджеры. Например, в Olin Graduate School of Business (Babson College) ведет свой авторский курс основательница онлайн издания The Daily Beast Тина Браун.
Эти идеи не новы. Еще в 1950-е годы глава AT&T пытался оживить свою компанию с помощью гуманитарного знания, посылая своих менеджеров учиться в Пенсильванский университет в рамках специально созданного Института гуманитарного знания для топ-менеджеров. Талантливые инженеры-технари конспектировали «Улисса», ходили на концерты классической музыки, общались с виднейшими интеллектуалами своего времени – и впоследствии называли этот курс самым ярким воспоминанием в жизни. Многие американские корпорации организовывали похожие «гуманитарные клубы», которые помогали сотрудникам найти уверенность в тревожной послевоенной реальности. Сегодня предположение, что гуманитарные науки (liberal arts) важны для обучения бизнесменов, переходит в уверенность. На ней основан обстоятельный отчет Фонда Карнеги по улучшению образования, выводы которого (бизнес-образование и liberal arts созданы друг для друга) активно используют бизнес-школы США и Европы. Характерен пример колледжа Бабсона, получившего премию им. Теодора Хесберга за «Новое изобретение бакалаврского бизнес-образования»: их учебный план строится по формуле Entrepreneurial Thought and Action (ETA) плюс культурная компетентность; половину своего времени студенты самого известного бизнес-университета мира тратят на древнегреческую философию.
Неслучайно CEO многих ведущих компаний мира защищали дипломы и диссертации именно по гуманитарным дисциплинам: Сьюзен Войжитски (YouTube) – по истории и литературе, Брайан Чески (Airbnb) – искусствоведению, Стюарт Баттерфилд (Slack) – философии, и даже Джек Ма (Alibaba) – бакалавр гуманитарных наук. На самом деле, бизнес и гуманитарные науки вовсе не противоречат друг другу: по статистике Уортонской бизнес-школы, в бизнес сейчас идут в основном студенты с гуманитарным бэкграундом (44%; с техническим – только 24%). И даже те, чей путь в список Forbes начинался совершенно с других позиций, рано или поздно начинают увлекаться, казалось бы, странными вещами – развивают современное искусство, как Роман Абрамович, поддерживают культуру, образование и спорт, как Владимир Потанин. Это не просто показатель статуса или развлечение, скорее – закономерное развитие системы ценностей. Дело в том, что успешный человек успешен не сам по себе – он существует в определенной системе координат. Именно поэтому важно понимать, на каком языке общаются люди, на которых вы равняетесь. Недостаточно просто хорошо делать свое дело. Критически важно понимать, какие проблемы беспокоят современное общество, что мотивирует людей, что для них – и для вас – ключевые ценности. Часто именно это знание отличает человека, который добился всего.
Именно поэтому бизнес-школы добавляют в программы, например в MBA, модули гуманитарных дисциплин, открывают собственный лекторий или запускают открытые программы, которые позволяют лучше узнать себя и посмотреть на многие вещи под неожиданным углом. Мы знаем, что нас меняют не только знания, но и люди, с которыми мы общаемся, к ним также относятся интересные и необычные лекторы. Двадцать лет в корпоративном образовании убедили меня, что компетенции – это, безусловно, очень важно. Но еще важнее для лидера понимать, кто он такой, как смотрит на мир, чем и как он может увлечь людей.
© Евгения Овасапян