Богатейший человек планеты в прошлом и будущем (это произойдет после того, как состоится развод Джеффа Безоса с его женой), Билл Гейтс с радостью продемонстрирует свою беспристрастную и железную логику, сделавшую его одним из сильнейших бизнес-умов прошлого века, даже если тема для обсуждения — он сам и его ставшие непопулярными коллеги из клуба обладателей состояния с девятью нулями.
«Любопытно, что впервые на моей памяти люди начали задаваться вопросами: «Должны ли существовать миллиардеры?», «Должен ли существовать налог на роскошь?» Это отличная тема для дискуссий».
Эти слова Гейтса прозвучали не так давно всего лишь в квартале от Trump Tower — места, в котором проживает первый в истории Америки президент-миллиардер. «Полагаю, налог на наследство должен существовать и, возможно, быть выше, чем сейчас. Не думаю, что в этом нас бы с Уорреном [Баффетом] поддержало большинство из списка Forbes — мы здесь как бы действуем в ущерб самим себе», — заявил Гейтс. «Поэтому, полагаю, так много дебатов ведется о том, как капитал и имущество должны облагаться налогами».
Но в том, что касается жесткого подхода, о котором пели в песне «Налоговый инспектор« The Beatles, и который все чаще отстаивают ультралевые Америки, Гейтс остается твердым: «Есть идея, что в мире не должно остаться миллиардеров, — боюсь, если вы ее действительно воплотите в жизнь, то получите куда меньше, чем потеряете».
Давайте посмотрим на то, как Гейтс тратит на благотворительность десятки миллионов, переданных им и его женой Мелиндой в одноименный и крупнейший в мире фонд. Давайте примем во внимание данную им и Баффетом клятву дарения. Учтем вполне справедливое мнение Гейтса о том, что переход налоговой системы от прогрессивной к конфискационной меньше способствует благосостоянию и развитию инноваций в целом. Он и Мелинда систематически исследуют эти вопросы.
«То, что вы спасаете одну жизнь, звучит более впечатляюще, чем то, что вы экономите один миллион», — говорит Гейтс. — Странная штука».
Это мировоззрение находит отражение в ежегодном письме Гейтсов, опубликованном прошлым утром. На первый взгляд, это обращение, в котором изложены филантропические наблюдения и приоритеты, основанные на девяти откровениях, посетивших Гейтсов. На деле — валентинка для всех филантропов, призыв не залечивать проблемы, а решать их.
Гейтсы пишут о Becoming A Man (BAM) — групповой программе, которая помогает подросткам-школьникам из неблагополучных семей справляться с агрессией (Билл Гейтс вспоминает «трогательный опыт» посещения терапии, во время которой позволил себе рассказать о проблеме полиомиелита). О «туалетной ярмарке» в Пекине, которая должна была вдохновить на создание туалетов будущего, решающих проблемы с антисанитарией. О том, как они посвящают время и силы Африке, чье молодое население грозит изменить глобальный рынок труда.
Все эти инициативы говорят об одном. Как говорит Гейтс, они о «поиске свежих идей» или «из ряда вон выходящих теорий», о доказательствах того, что эти концепции работают: «Как только вы найдете решение и захотите его масштабировать — тогда, как правило, приходят государственные деньги».
Тот факт, что беспомощный Вашингтон не способен реализовать даже самую очевидную дальновидную политику, является серьезным камнем преткновения. Возьмем иностранную помощь. Со времен плана Маршалла менее 1% американских расходов регулярно обеспечивали положительный ROI — с точки зрения поддержания стабильности на жизненно важных рынках и борьбы со смертельными заболеваниями. И пусть Конгресс отклонил предложения Трампа сократить объемы иностранной помощи, Гейтс все еще обеспокоен: «Это ни в коем случае нельзя игнорировать — особенно учитывая дебаты вокруг внутренней политики и то, что находится кто-то, кто говорит: «Эй, помощь зарубежным странам — это отстойная сделка, разве нам от нее есть польза?»
Эта политическая близорукость — глобальная проблема. «Мы опасаемся, что пока выход Великобритании из Евросоюза тормозит, Великобритания может не воспринимать иностранную помощь как приоритет, — говорит Гейтс. — Если во Франции начнутся проблемы, останется ли она щедрой?» В сфере образования Гейтс столкнулся с похожими препятствиями: «Вы все время сталкиваетесь с политикой, когда хотите чего-то достичь. Это все усложняет». Простой пример: борьбу Гейтса за общеобразовательные стандарты раскритиковала историк Диана Равич, записавшая бизнесмена в «клуб мальчиков-миллиардеров».
То, что богатые люди пытаются решать глобальные проблемы, часто имеет негативный резонанс, признает Гейтс. Он выражается в нападках в духе: «А почему вы вообще должны принимать участие в формировании повестки дня?»
Действительно, почему миллиардеры должны решать, с какими проблемами мы должны бороться?
«Филантропия существует потому, что правительство не очень инновационно и не готово идти на риск, в то время как люди с опытом в частном бизнесе способны собирать хорошие команды и тестировать новые подходы, — объясняет Гейтс. — Этим и занимается филантропия».
Чета Гейтсов берет на себя риски в тех областях, в которых современные политические лидеры с большой долей вероятности все похоронят. Билл Гейтс обеспокоен вопросами распространения ядерного оружия — в этой же области работает его коллега по оружию Баффет. Он делает больше всех для борьбы с пандемиями и — в чуть меньшей степени — изменением климата, c которым борется его фонд Breakthrough Energy Ventures объемом $1 млрд.
Между тем на горизонте уже маячит новая угроза, вызванная инновациями, — искусственный интеллект. «В долгосрочной перспективе, — полагает Гейтс, — ИИ станет серьезной проблемой».
Примечательно, что в отношении социальных сетей Гейтс такого мнения не придерживается. Дитя прошлого столетия, он недоумевает, сталкивался ли вообще кто-то с тем, что федеральное правительство окрестило монополистическим поведением Microsoft, и явно сочувствует чудо-ребенку века нынешнего — Марку Цукербергу, играющему роль громоотвода для обвинений Facebook в разрушении демократии, в чем соцсеть недавно обвинил ее инвестор Роджер Макнейми.
«То, что сказал Роджер [Макнейми], абсолютно несправедливо и отчасти возмутительно», — утверждает Гейтс. «Они обвиняют Марка во всем. Я хочу сказать, Трамп вовсе не был избран благодаря Facebook. Они говорят — «пузырь фильтров». Все эти разговоры о социальной поляризации... Давайте проясним. Я могу читать все, что хочу, я слушаю правое радио, я смотрю Fox News. Вы убиваете Facebook, но я все равно буду жить в своем «пузыре фильтров». «Пузырь фильтров» — это не проблема моего профиля в Facebook, чтобы я мог говорить: «Эй, Марк, проснись и реши-ка проблему». И у Роджера Макнейми нет практического решения этой проблемы.
«Тяжело, когда тебя затягивает такой водоворот, — сочувствует Гейтс Цукербергу. — Я был в нем однажды. Немного иначе, конечно, ведь в моем случае речь шла о судебных разбирательствах с Microsoft, а не о том, что целое общество решает, хорошо или плохо то, что ты делаешь».
Как бы то ни было, Гейтс, чье состояние даже после крупных пожертвований в фонд составляет порядка $100 млрд, рассматривает филантропию как жизненно важную вещь для сил добра. И он думает, что критики — даже псих, метящий на пост британского премьер-министра, — рано или поздно согласятся с этим. «Когда я впервые встретился с Джереми Корбином, воспринимал ли он меня как парня, у которого денег больше, чем следовало бы иметь кому бы то ни было? — размышляет Гейтс. — Или он отнесся ко мне как к филантропу, который помогает сделать жизнь в Африке лучше, а образование — доступнее? К счастью, он был очень мил, он видел во мне второй образ. Но я уверен, что он колебался: «Этот парень — один из тех людей, которых вообще не должно существовать».
Богатейший человек планеты в прошлом и будущем (это произойдет после того, как состоится развод Джеффа Безоса с его женой), Билл Гейтс с радостью продемонстрирует свою беспристрастную и железную логику, сделавшую его одним из сильнейших бизнес-умов прошлого века, даже если тема для обсуждения — он сам и его ставшие непопулярными коллеги из клуба обладателей состояния с девятью нулями.
«Любопытно, что впервые на моей памяти люди начали задаваться вопросами: «Должны ли существовать миллиардеры?», «Должен ли существовать налог на роскошь?» Это отличная тема для дискуссий».
Эти слова Гейтса прозвучали не так давно всего лишь в квартале от Trump Tower — места, в котором проживает первый в истории Америки президент-миллиардер. «Полагаю, налог на наследство должен существовать и, возможно, быть выше, чем сейчас. Не думаю, что в этом нас бы с Уорреном [Баффетом] поддержало большинство из списка Forbes — мы здесь как бы действуем в ущерб самим себе», — заявил Гейтс. «Поэтому, полагаю, так много дебатов ведется о том, как капитал и имущество должны облагаться налогами».
Но в том, что касается жесткого подхода, о котором пели в песне «Налоговый инспектор« The Beatles, и который все чаще отстаивают ультралевые Америки, Гейтс остается твердым: «Есть идея, что в мире не должно остаться миллиардеров, — боюсь, если вы ее действительно воплотите в жизнь, то получите куда меньше, чем потеряете».
Давайте посмотрим на то, как Гейтс тратит на благотворительность десятки миллионов, переданных им и его женой Мелиндой в одноименный и крупнейший в мире фонд. Давайте примем во внимание данную им и Баффетом клятву дарения. Учтем вполне справедливое мнение Гейтса о том, что переход налоговой системы от прогрессивной к конфискационной меньше способствует благосостоянию и развитию инноваций в целом. Он и Мелинда систематически исследуют эти вопросы.
«То, что вы спасаете одну жизнь, звучит более впечатляюще, чем то, что вы экономите один миллион», — говорит Гейтс. — Странная штука».
Это мировоззрение находит отражение в ежегодном письме Гейтсов, опубликованном прошлым утром. На первый взгляд, это обращение, в котором изложены филантропические наблюдения и приоритеты, основанные на девяти откровениях, посетивших Гейтсов. На деле — валентинка для всех филантропов, призыв не залечивать проблемы, а решать их.
Гейтсы пишут о Becoming A Man (BAM) — групповой программе, которая помогает подросткам-школьникам из неблагополучных семей справляться с агрессией (Билл Гейтс вспоминает «трогательный опыт» посещения терапии, во время которой позволил себе рассказать о проблеме полиомиелита). О «туалетной ярмарке» в Пекине, которая должна была вдохновить на создание туалетов будущего, решающих проблемы с антисанитарией. О том, как они посвящают время и силы Африке, чье молодое население грозит изменить глобальный рынок труда.
Все эти инициативы говорят об одном. Как говорит Гейтс, они о «поиске свежих идей» или «из ряда вон выходящих теорий», о доказательствах того, что эти концепции работают: «Как только вы найдете решение и захотите его масштабировать — тогда, как правило, приходят государственные деньги».
Тот факт, что беспомощный Вашингтон не способен реализовать даже самую очевидную дальновидную политику, является серьезным камнем преткновения. Возьмем иностранную помощь. Со времен плана Маршалла менее 1% американских расходов регулярно обеспечивали положительный ROI — с точки зрения поддержания стабильности на жизненно важных рынках и борьбы со смертельными заболеваниями. И пусть Конгресс отклонил предложения Трампа сократить объемы иностранной помощи, Гейтс все еще обеспокоен: «Это ни в коем случае нельзя игнорировать — особенно учитывая дебаты вокруг внутренней политики и то, что находится кто-то, кто говорит: «Эй, помощь зарубежным странам — это отстойная сделка, разве нам от нее есть польза?»
Эта политическая близорукость — глобальная проблема. «Мы опасаемся, что пока выход Великобритании из Евросоюза тормозит, Великобритания может не воспринимать иностранную помощь как приоритет, — говорит Гейтс. — Если во Франции начнутся проблемы, останется ли она щедрой?» В сфере образования Гейтс столкнулся с похожими препятствиями: «Вы все время сталкиваетесь с политикой, когда хотите чего-то достичь. Это все усложняет». Простой пример: борьбу Гейтса за общеобразовательные стандарты раскритиковала историк Диана Равич, записавшая бизнесмена в «клуб мальчиков-миллиардеров».
То, что богатые люди пытаются решать глобальные проблемы, часто имеет негативный резонанс, признает Гейтс. Он выражается в нападках в духе: «А почему вы вообще должны принимать участие в формировании повестки дня?»
Действительно, почему миллиардеры должны решать, с какими проблемами мы должны бороться?
«Филантропия существует потому, что правительство не очень инновационно и не готово идти на риск, в то время как люди с опытом в частном бизнесе способны собирать хорошие команды и тестировать новые подходы, — объясняет Гейтс. — Этим и занимается филантропия».
Чета Гейтсов берет на себя риски в тех областях, в которых современные политические лидеры с большой долей вероятности все похоронят. Билл Гейтс обеспокоен вопросами распространения ядерного оружия — в этой же области работает его коллега по оружию Баффет. Он делает больше всех для борьбы с пандемиями и — в чуть меньшей степени — изменением климата, c которым борется его фонд Breakthrough Energy Ventures объемом $1 млрд.
Между тем на горизонте уже маячит новая угроза, вызванная инновациями, — искусственный интеллект. «В долгосрочной перспективе, — полагает Гейтс, — ИИ станет серьезной проблемой».
Примечательно, что в отношении социальных сетей Гейтс такого мнения не придерживается. Дитя прошлого столетия, он недоумевает, сталкивался ли вообще кто-то с тем, что федеральное правительство окрестило монополистическим поведением Microsoft, и явно сочувствует чудо-ребенку века нынешнего — Марку Цукербергу, играющему роль громоотвода для обвинений Facebook в разрушении демократии, в чем соцсеть недавно обвинил ее инвестор Роджер Макнейми.
«То, что сказал Роджер [Макнейми], абсолютно несправедливо и отчасти возмутительно», — утверждает Гейтс. «Они обвиняют Марка во всем. Я хочу сказать, Трамп вовсе не был избран благодаря Facebook. Они говорят — «пузырь фильтров». Все эти разговоры о социальной поляризации... Давайте проясним. Я могу читать все, что хочу, я слушаю правое радио, я смотрю Fox News. Вы убиваете Facebook, но я все равно буду жить в своем «пузыре фильтров». «Пузырь фильтров» — это не проблема моего профиля в Facebook, чтобы я мог говорить: «Эй, Марк, проснись и реши-ка проблему». И у Роджера Макнейми нет практического решения этой проблемы.
«Тяжело, когда тебя затягивает такой водоворот, — сочувствует Гейтс Цукербергу. — Я был в нем однажды. Немного иначе, конечно, ведь в моем случае речь шла о судебных разбирательствах с Microsoft, а не о том, что целое общество решает, хорошо или плохо то, что ты делаешь».
Как бы то ни было, Гейтс, чье состояние даже после крупных пожертвований в фонд составляет порядка $100 млрд, рассматривает филантропию как жизненно важную вещь для сил добра. И он думает, что критики — даже псих, метящий на пост британского премьер-министра, — рано или поздно согласятся с этим. «Когда я впервые встретился с Джереми Корбином, воспринимал ли он меня как парня, у которого денег больше, чем следовало бы иметь кому бы то ни было? — размышляет Гейтс. — Или он отнесся ко мне как к филантропу, который помогает сделать жизнь в Африке лучше, а образование — доступнее? К счастью, он был очень мил, он видел во мне второй образ. Но я уверен, что он колебался: «Этот парень — один из тех людей, которых вообще не должно существовать».