Женщины все еще реже достигают карьерных высот, чем мужчины. Взять, к примеру, юридическую отрасль: можно открыть любой значимый бизнес-справочник и убедиться, что титулованные юристы и основные партнеры в юридических фирмах представляют сильный пол. «Best Lawyers» — международный авторитетный рейтинг рекомендованных юристов, существующий более 30 лет, где индустрии представлено право оценить своих участников путем голосования ранее номинированных юристов за «новичков» рейтинга. Соотношение по России за 2017 год: 65% мужчины и 25% женщины. И это хороший результат. Аналогичный российский перечень «Коммерсанта» состоит из мужчин уже на все 84%. Если попробовать прикинуть партнеров и управленцев крупных российских юридических фирм, то совокупная доля мужчин-партнеров таких гигантов, как «ЕПАМ», «Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP» («Гольцблат и партнеры»), «Пепеляев Групп» будет около 80%.
Жаловаться на отечественную индустрию не приходится — схожая картина будет, в среднем, по всему миру и, скорее всего, приблизительно одинакова для 70% профессий. ОЭСР ежегодно проводит глобальные исследования уровня соотношения значимости и среднего дохода женщин к доходу мужчин. Почти везде мужчины получают больше с разрывом в разных регионах от 5-15% (Бенилюкс, Скандинавия) до 50-60% (Индия). Показательна также статистика индекса присутствия женщин в управляющих органах крупных компаний, торгующих на бирже. Лидирует Ирландия, где доля управляющих кадров среди женщин чуть не дотягивает до половины (44% на 2016 год). Хотя Северная Европа исключительна — в среднем по всем странам ОЭРС этот индекс падает до 20%, а в Японии не составляет и 4%.
Почему так получается? Можно долго рассуждать на тему патриархальности общества и равноправия женщин в нем. Некоторые флагманы юридической отрасли, например, в консервативной Германии доводят долю партнеров-мужчин до 100%.
Базовой вещью, влияющей на карьеру любой вчерашней студентки, будут ее взгляды на экономический «штраф за материнство» («penalty for motherhood»). Статистически, даже в очень прогрессивных странах женщина теряет от 30% в заработной плате, уходя в декрет (такие цифры показывала, например, очень прогрессивная в женском вопросе Дания). То, как она проведет свой декретный отпуск, что ей гарантировано в материальном плане и как быстро она вернется в работу — имеет математическое влияние на скорость ее движения по карьерной лестнице.
В России государственная налогово-социальная стратегия неоднозначна, поэтому мы не очень ощущаем ее стимулы и запреты. С одной стороны, налоги с заработной платы и сборы на социальную сферу достаточно велики, достигая в соотношении, например, комфортную для жизни Бельгию. Гарантированный в России отпуск по уходу за ребенком — до трех лет, что тоже очень много по мировым меркам. Стандартное пособие по беременности и родам, выплачиваемое обычно за 70 дней до радостного события и 70 после него, колеблется в диапазоне около 51 000 — 282 500 рублей в зависимости от заработной платы, с правом на получения единовременного пособия еще почти в 17 000 рублей. Однако, выплаты полагаются только до момента пока ребенку не исполнится 1,5 года. В течение этого времени вознаграждение составляет от 4 500 рублей в плохом случае до 24 500 рублей — в хорошем. «Хороший случай» — это заработная плата в 63 000 рублей, свыше которой в нашей стране получать, как ни странно, в плане социальных гарантий и налогообложения абсолютно бессмысленно. Комфортные ли это цифры? Очень субъективные для каждого. Явного принуждения к выходу женщины на работу система не высказывает, но и социальным обеспечением домашнего материнства это назвать сложно.
Каковы опции? Выбор, на самом деле, не так велик. Можно выделить три основные ролевые модели.
Американская «Или — или». В США гарантированный отпуск по уходу за детьми в большинстве штатов отсутствует вообще и/или не оплачивается. Статистическая доля слабого пола в управлении крупными компаниями — до 16%, занятость в оплачиваемой (не связанной с ведением хозяйства) работой у американских женщин на треть меньше, чем у американских мужчин. В «Best Lawyers — 2017» мы видим также почти 80% мужчин. В эталонной Нью-Йоркской мечте юриста — карьериста «Sanford Heisler Sharp LLP» мы найдем долю партнеров-мужчин до 80%. Очевидно, что жесткий выбор «карьера — семья» приводит многих женщин к тому, что они окончательно выбирают карьеру и далее не двигаются вверх.
Голландская «Туда — и сразу обратно». Голландский «Best Lawyers» фиксирует в 2017 году эталонное соотношение мужчин и женщин в рейтинге рекомендованных юристов 50 на 50. Доля женщин в управлении крупными компаниями достаточно высока — 28% на 2016 год. Нужно понимать при этом, что гарантированный отпуск в этой стране очень короткий — порядка четырех месяцев. Даже для Европы это на настоящий момент довольно экстремальный вариант, средняя продолжительность отпуска по всем странам ОЭСР значительно выше — более года. Общество не просто одобряет быстрый возврат женщин к работе, оно активно стимулирует к этому. Как кнутом, так и пряником. Выйти на работу через такой короткий срок — сложное решение, которое, однако, обеспечивает быстрый возврат в профессию.
Французская «Папа поможет». Одна из лучших и гибких систем подхода к вопросу, особенностью которой является возможность выбора между компенсацией и длительным декретным отпуском, в том числе для отца (10 месяцев классического отпуска и 7 месяцев отпуска для папы, с гарантией сохранения работы до 3 лет). В результате более 50% женщин выходят на работу до достижения ребенком трех лет. Результат «Best Lawyers»: 79% мужчины, 21% женщины, соотношение партнеров, например, в авторитетной юридической фирме «Jeantet». При этом доля женщин в управлении крупными компаниями по экономике, в целом, значительно выше, чем в Голландии с ее экстремальным регулированием — 37%. То есть когда государство пассивно предоставляет выбор, только тогда будут действовать традиционные общественные установки профессии, менталитет и личные предпочтения. В целом, женщины предпочитают выходить на работу где-то через год, хотя, возможно, и не в таких стрессовых отраслях, как юриспруденция.
Наше государство на данный момент скромно стимулирует нечто очень, увы, невнятное. Хотя и думать о том, что где-то в мире вопрос решен идеально, явно не стоит. По крайней мере, голландский путь явно понравится не всем, хотя и приводит к отличным статистическим результатам равенства. А пока поиск пресловутого баланса — вещь очень личностная, решать которую каждой придется самостоятельно.
Женщины все еще реже достигают карьерных высот, чем мужчины. Взять, к примеру, юридическую отрасль: можно открыть любой значимый бизнес-справочник и убедиться, что титулованные юристы и основные партнеры в юридических фирмах представляют сильный пол. «Best Lawyers» — международный авторитетный рейтинг рекомендованных юристов, существующий более 30 лет, где индустрии представлено право оценить своих участников путем голосования ранее номинированных юристов за «новичков» рейтинга. Соотношение по России за 2017 год: 65% мужчины и 25% женщины. И это хороший результат. Аналогичный российский перечень «Коммерсанта» состоит из мужчин уже на все 84%. Если попробовать прикинуть партнеров и управленцев крупных российских юридических фирм, то совокупная доля мужчин-партнеров таких гигантов, как «ЕПАМ», «Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP» («Гольцблат и партнеры»), «Пепеляев Групп» будет около 80%.
Жаловаться на отечественную индустрию не приходится — схожая картина будет, в среднем, по всему миру и, скорее всего, приблизительно одинакова для 70% профессий. ОЭСР ежегодно проводит глобальные исследования уровня соотношения значимости и среднего дохода женщин к доходу мужчин. Почти везде мужчины получают больше с разрывом в разных регионах от 5-15% (Бенилюкс, Скандинавия) до 50-60% (Индия). Показательна также статистика индекса присутствия женщин в управляющих органах крупных компаний, торгующих на бирже. Лидирует Ирландия, где доля управляющих кадров среди женщин чуть не дотягивает до половины (44% на 2016 год). Хотя Северная Европа исключительна — в среднем по всем странам ОЭРС этот индекс падает до 20%, а в Японии не составляет и 4%.
Почему так получается? Можно долго рассуждать на тему патриархальности общества и равноправия женщин в нем. Некоторые флагманы юридической отрасли, например, в консервативной Германии доводят долю партнеров-мужчин до 100%.
Базовой вещью, влияющей на карьеру любой вчерашней студентки, будут ее взгляды на экономический «штраф за материнство» («penalty for motherhood»). Статистически, даже в очень прогрессивных странах женщина теряет от 30% в заработной плате, уходя в декрет (такие цифры показывала, например, очень прогрессивная в женском вопросе Дания). То, как она проведет свой декретный отпуск, что ей гарантировано в материальном плане и как быстро она вернется в работу — имеет математическое влияние на скорость ее движения по карьерной лестнице.
В России государственная налогово-социальная стратегия неоднозначна, поэтому мы не очень ощущаем ее стимулы и запреты. С одной стороны, налоги с заработной платы и сборы на социальную сферу достаточно велики, достигая в соотношении, например, комфортную для жизни Бельгию. Гарантированный в России отпуск по уходу за ребенком — до трех лет, что тоже очень много по мировым меркам. Стандартное пособие по беременности и родам, выплачиваемое обычно за 70 дней до радостного события и 70 после него, колеблется в диапазоне около 51 000 — 282 500 рублей в зависимости от заработной платы, с правом на получения единовременного пособия еще почти в 17 000 рублей. Однако, выплаты полагаются только до момента пока ребенку не исполнится 1,5 года. В течение этого времени вознаграждение составляет от 4 500 рублей в плохом случае до 24 500 рублей — в хорошем. «Хороший случай» — это заработная плата в 63 000 рублей, свыше которой в нашей стране получать, как ни странно, в плане социальных гарантий и налогообложения абсолютно бессмысленно. Комфортные ли это цифры? Очень субъективные для каждого. Явного принуждения к выходу женщины на работу система не высказывает, но и социальным обеспечением домашнего материнства это назвать сложно.
Каковы опции? Выбор, на самом деле, не так велик. Можно выделить три основные ролевые модели.
Американская «Или — или». В США гарантированный отпуск по уходу за детьми в большинстве штатов отсутствует вообще и/или не оплачивается. Статистическая доля слабого пола в управлении крупными компаниями — до 16%, занятость в оплачиваемой (не связанной с ведением хозяйства) работой у американских женщин на треть меньше, чем у американских мужчин. В «Best Lawyers — 2017» мы видим также почти 80% мужчин. В эталонной Нью-Йоркской мечте юриста — карьериста «Sanford Heisler Sharp LLP» мы найдем долю партнеров-мужчин до 80%. Очевидно, что жесткий выбор «карьера — семья» приводит многих женщин к тому, что они окончательно выбирают карьеру и далее не двигаются вверх.
Голландская «Туда — и сразу обратно». Голландский «Best Lawyers» фиксирует в 2017 году эталонное соотношение мужчин и женщин в рейтинге рекомендованных юристов 50 на 50. Доля женщин в управлении крупными компаниями достаточно высока — 28% на 2016 год. Нужно понимать при этом, что гарантированный отпуск в этой стране очень короткий — порядка четырех месяцев. Даже для Европы это на настоящий момент довольно экстремальный вариант, средняя продолжительность отпуска по всем странам ОЭСР значительно выше — более года. Общество не просто одобряет быстрый возврат женщин к работе, оно активно стимулирует к этому. Как кнутом, так и пряником. Выйти на работу через такой короткий срок — сложное решение, которое, однако, обеспечивает быстрый возврат в профессию.
Французская «Папа поможет». Одна из лучших и гибких систем подхода к вопросу, особенностью которой является возможность выбора между компенсацией и длительным декретным отпуском, в том числе для отца (10 месяцев классического отпуска и 7 месяцев отпуска для папы, с гарантией сохранения работы до 3 лет). В результате более 50% женщин выходят на работу до достижения ребенком трех лет. Результат «Best Lawyers»: 79% мужчины, 21% женщины, соотношение партнеров, например, в авторитетной юридической фирме «Jeantet». При этом доля женщин в управлении крупными компаниями по экономике, в целом, значительно выше, чем в Голландии с ее экстремальным регулированием — 37%. То есть когда государство пассивно предоставляет выбор, только тогда будут действовать традиционные общественные установки профессии, менталитет и личные предпочтения. В целом, женщины предпочитают выходить на работу где-то через год, хотя, возможно, и не в таких стрессовых отраслях, как юриспруденция.
Наше государство на данный момент скромно стимулирует нечто очень, увы, невнятное. Хотя и думать о том, что где-то в мире вопрос решен идеально, явно не стоит. По крайней мере, голландский путь явно понравится не всем, хотя и приводит к отличным статистическим результатам равенства. А пока поиск пресловутого баланса — вещь очень личностная, решать которую каждой придется самостоятельно.